Дата: 22.08.2025

Автор статьи-исследования: Дмитрий Великий

Россия и Беларусь объявили даты стратегических учений «Запад-2025»: 12–16 сентября, на белорусской территории. В программу официально включены элементы планирования применения ядерного оружия и отработка новой ракетной системы «Орешник» — того самого класса вооружений, которым Россия уже бьёт по Украине. Это не рядовая «проверка связи». Это демонстративное окно возможностей: переброска войск под прикрытием учений, жёсткий ядерный шантаж и стресс-тест обороны Украины и всего восточного фланга НАТО. (eng.belta.by, Defense News)

Беларусь — не «буфер», а плацдарм. На её земле с 2023 года размещены российские тактические ядерные заряды, а Минск теперь открыто говорит о «ядерной совместимости» собственных ракетных систем. Даже если командование остаётся у Москвы, сам факт — рычаг давления на Киев, Варшаву, Вильнюс и Ригу. (Reuters)

1. Второй фронт как сценарий, а не страшилка

Учения создают идеальные условия для «маскированной» группировки ударных сил на белорусском направлении. Украинское командование уже два года держит под Киевом дорогие, дефицитные резервы — и именно этого добивается Кремль: растянуть оборону и лишить ВСУ возможности концентрировать усилия на Донбассе и юге. Аналитики и европейские чиновники предупреждают: Россия системно восстанавливает силы и инфраструктуру на северо-западном театре, от Балтики до Полесья, делая «окно» для рисковых операций против Украины и давления на НАТО. (Wall Street Journal)

Скептики возразят: у России нет «лишних» сухопутных войск для броска на Киев, пока идёт война на истощение. Это отчасти верно — и именно потому «Запад-2025» важен как операция обманных манёвров, логистики и психологического давления. Она не обязана закончиться марш-броском на столицу Украины; ей достаточно вынудить Киев держать тысячные резервы «на севере», пока артиллерия и беспилотники перемалывают фронт на востоке. (The Economist)

2. Промышленный рывок Москвы и «импорт войны»

За три года Россия превратила экономику в военную. Военные расходы — минимум 6–7% ВВП, рекорд постсоветской эпохи, с дальнейшим ростом доли «секретных» статей. Это десятки триллионов рублей, приоритеты бюджета и политическая ставка Кремля на «длинную войну». (Reuters, SIPRI)

Более того, Москва резко нарастила выпуск боеприпасов: по оценкам европейских разведок и отраслевых исследований, речь идёт о миллионах артиллерийских снарядов в год — от 2–2,3 млн (консервативные оценки) до ~4,5 млн, если учитывать восстановление складских запасов и «серые» поставки. Это кратно больше темпов Запада в 2024-м, хотя разрыв понемногу сокращается. (RadioFreeEurope/RadioLiberty, euronews)

Дефициты комплектующих и станочного парка перекрываются «обходными путями»: официально Китай заявляет, что «не поставляет оружие», но поставляет критические компоненты, электронику, станки и сырьё — то, без чего российский ВПК просто не работает. Журналистские расследования показывают цепочки обхода санкций через китайских посредников — вплоть до закупок высокотехнологичной автоматики для взрывчатых производств. Иран поставляет и лицензирует «Шахеды», а Северная Корея — миллионы снарядов и десятки баллистических ракет; к 2025-му речь дошла и до прямого участия северокорейских подразделений на стороне России. (Reuters, The Guardian)

Этот «интернационал войны» — ключ к пониманию темпов российских ударов. Только за июль 2025 года, по данным британской разведки, Россия запустила около 6,200 ударных БПЛА по Украине — абсолютный «рекорд месяца». (Russia Matters)

3. Почему Европа рискует получить «горячую фазу» у себя

Европейское производство боеприпасов и взрывчатки догоняет, но медленно: новые линии, новые заводы — в том числе первый за 30 лет ТНТ-завод в Швеции — лишь к 2027 году начнут закрывать структурный дефицит. США тоже откладывают достижение планки «100 тыс. 155-мм в месяц» как минимум до середины 2026-го. Это значит: ближайшие 12–18 месяцев остаются окном риска, когда Россия способна поддерживать более высокий темп огня и ударов, чем Украина и её союзники — если не ускорить поставки. (The Times, National Defense Magazine)

НАТО-лидеры уже предупреждают: если не удержать Россию в Украине, риск прямого столкновения в Европе в горизонте 5–8 лет — не публицистика, а предмет планирования. В Берлине, Копенгагене и Брюсселе открыто называют временные интервалы, когда Москва теоретически могла бы «тестировать» Арт. 5. Политический сигнал ясен: «готовность к войне к 2029-му» — это не алармизм, это бенчмарк планирования. (Belfer Center, The Guardian)

4. Что значит «максимум оружия Украине» — без иллюзий и без оговорок

Речь не о «помощи понемногу», а о смене логики. Чтобы сбить темп российских ударов и сорвать сценарий «второго фронта», Украине нужны три вещи одновременно:

• ПВО и ПРО в насыщении: батареи Patriot/IRIS-T/NASAMS, ракеты-перехватчики в объёмах «не по одному пакету», а с прицелом на устойчивость крупных городов и инфраструктуры. Такие пакеты уже обсуждаются, но должны стать системой, а не исключением. (Reuters)
• Дальнобойные средства поражения для законных ударов по военным целям на территории России: аэродромы, склады, РЭБ-узлы, логистика, мосты и ЖД-узлы, командные пункты. Ряд союзников уже сняли ограничения на использование своих систем по целям в РФ; США частично либерализовали политику в 2024-м. Это не «эскалация ради эскалации», это восстановление базового принципа сдерживания: агрессор должен платить цену за войну на своей территории. (Reuters)
• Артиллерийский поток, а не капли: стандартизированные 155-мм и 152-мм боеприпасы, высокоточные снаряды, корректируемые авиабомбы — в промышленных объёмах. Чешская «глобальная» инициатива доказала, что рынок можно «соскрести» — вопрос в скорости и в деньгах. (Reuters)

5. Законная цель: почему удары по военным объектам в России — это не «табу»

Украина имеет право на самооборону по статье 51 Устава ООН, а международное гуманитарное право не запрещает нанесение ударов по законным военным объектам на территории государства-агрессора — при строгом соблюдении принципов различения и соразмерности. Ряд правовых анализов и заявления НАТО подтверждают эту позицию. Запрещено терроризирование мирного населения; разрешены действия, направленные на военные объекты, минимизирующие ущерб гражданским. Это не только морально оправдано, но и стратегически необходимо, чтобы нарушать российские цепочки снабжения, снижать интенсивность ударов и сорвать оперативные планы. (NATO, Lieber Institute West Point, Just Security)

(Эта статья — анализ и аргументация в публичной политической дискуссии. Она не содержит и не будет содержать какой-либо инструкции, как наносить удары или как обходить законы.)

6. Беларусь: «Запад-2025» и ядерный фактор

Минск объявил о приглашении наблюдателей, включая страны НАТО, — приём, знакомый со времён холодной войны: всё «по правилам», но контекст — предельно жёсткий. Факт совместных ядерных тренировок, наличие российских тактических зарядов, заявленные планы «ядерной совместимости» белорусских комплексов — это качественно новый уровень давления на соседей. Развертывание под учения прикрывает любой объём «временных» вводов российских сил — от батальонных тактических групп до средств поражения. (eng.belta.by, Reuters)

7. Экономика войны: ресурсное окно Путина

Да, санкции «чешут» российский бюджет. Доходы от нефти и газа падают, дефицит расширяется, и всё больше расходов уходит на войну. Но это не «завтра». В 2025-м у Москвы всё ещё есть пространство: «секвестр социальных статей», налоговые новеллы, скрытая монетизация, а главное — готовность платить экономической ценой за военные цели. Пока заводы крутятся в три смены, а поставки из Ирана, КНДР и китайского техсектора идут, Путин будет наращивать давление. Это значит: темп и объём западной помощи должны превышать темп российской мобилизации ресурсов, иначе исход войны решит промышленная математика, а не героизм. (Reuters)

8. Что делать Западу прямо сейчас: дорожная карта на 12 месяцев

1. Снять остаточные политические ограничения на применение поставляемых систем по законным военным целям на территории РФ (в рамках права самообороны и с жёсткими целеуказаниями). Прецеденты уже есть — их надо унифицировать. (Reuters)
2. Ускорить боеприпасные коалиции: централизованные закупки вне ЕС/НАТО + форс-аутсорсинг в третьих странах, как в чешской модели; долгосрочные оффтейк-контракты на взрывчатые вещества (ТНТ, RDX, HMX) и пороха, включая новые мощности в Европе. (Reuters, The Times)
3. Закрыть «серый экспорт» для ВПК РФ: вторичные санкции против китайских посредников по станкам ЧПУ, электронике и химии; экспортный контроль на уровне коалиции, а не отдельных стран; публичные кейсы пресечения — чтобы цена обхода превысила прибыль. (Reuters)
4. ПВО для крупных агломераций: «зонтики» для Харькова, Днепра, Одессы и Киева — как минимум по батарее на городовой сектор, с устойчивой цепочкой ракет-перехватчиков. (Reuters)
5. Долгая рука Украины: партийные поставки дальнобойных средств + ускоренная интеграция коалиционной разведки/ЦУ для «системного» поражения аэродромов, логистики и командных пунктов в глубине РФ (в пределах права и с минимизацией рисков для гражданских). (Reuters)
6. Контрпропаганда и киберзащита: учения — время «ложных флагов». Нужны готовые планы реагирования на провокации и «информационные прикрытия» вторжений — вплоть до совместных мониторингов миссий ОБСЕ/НАТО на границах Беларуси. (eng.belta.by)

9. Цена промедления

Миллионы российских снарядов, потоки беспилотников и ракет, коалиция автократий, которые меняют оружие на энергоносители и технологии, — всё это уже сегодня. Украина — единственная страна, которая ежедневно «снимает» с Европы риск большой войны. Если она падёт, Путин не остановится: он проверит восточный фланг альянса, от Сувалкского коридора до Балтики. Именно поэтому лозунг «максимум оружия Украине» — не про «эскалацию», а про сдерживание. И именно поэтому удары по военным объектам России — не «эмоция», а логика войны, которую навязал Кремль, и право, которое Украине даёт международное право. (Belfer Center, NATO)

---

Справка и источники по ключевым фактам (выборочно)

• Даты и содержание учений «Запад-2025» в Беларуси, включая элементы «ядерного» планирования и «Орешник». (eng.belta.by)
• Размещение тактического ядерного оружия РФ в Беларуси; заявления Минска о «ядерной совместимости». (Reuters)
• Темпы производства боеприпасов в РФ и рост выпуска в 2024–2025 гг. (оценки ЕС/Эстонии, СМИ, RFE/RL). (euronews, RadioFreeEurope/RadioLiberty)
• Роль Китая/Ирана/КНДР в поддержке российской «машины войны» (компоненты, «Шахеды», снаряды, ракеты, участие войск КНДР). (Reuters, The Guardian)
• Военные расходы РФ (доля ВВП, «секретность» бюджетов). (Reuters)
• Право Украины наносить удары по законным военным целям в РФ; изменение ограничений у союзников. (NATO, Reuters)
• Рекордные месячные пуски ударных БПЛА РФ летом 2025 г. (данные UK MoD). (Russia Matters)
• Европейская «боеприпасная гонка» и новые мощности (ТНТ-завод Швеция; сроки). (The Times)

---

Если резюмировать в одной строке: остановить Путина — значит вооружить Украину быстрее, чем Россия успеет конвертировать «Запад-2025» в новую фазу войны. Это не «война чужими руками». Это классическая стратегия сдерживания — только теперь на востоке Европы.

Дополнение: «Миллион под ружьём» и окно риска 2025–2026

У Путина сегодня — массовая армия войны, и это не метафора. По собственным указам Кремля штат вооружённых сил раздувается до 1,5 млн военнослужащих; за 2024 год власти хвастались сотнями тысяч новых контрактников (порядок 400–450 тыс.). Даже если официальные цифры частично завышены, объём «обученного мяса» — колоссальный: только в Украине Москва держала сотни тысяч и планировала довести группировку до ~690 тыс. к концу 2024 года. В сумме ротаций фронта и мобилизационных волн это означает: пул людей с боевым опытом уже измеряется миллионом — и это та критическая масса, которую режим сознательно не выпускает «в мирную жизнь». (Reuters, The Guardian)

Именно этим объясняется выбор Кремля — длинная война и постоянное наращивание производства. Когда «резерв войны» пополняется быстрее, чем Запад успевает закрыть дефициты, поле боя подталкивают к «перегреву»: больше пехоты, больше беспилотников, больше артиллерии, больше ночных налётов. Британская разведка фиксировала новый «потолок» — около 6 200 ударных БПЛА за один месяц (июль 2025-го): так выглядит темп, под который режим подгоняет промышленность и набор. (Censor.NET)

На северо-западном направлении — Беларусь как плацдарм и тыл для маскировки сил. Совместные учения «Запад-2025» в Беларуси (12–16 сентября) официально включают элементы ядерного планирования и работу по комплексу «Орешник». Формально это «оборона Союзного государства», фактически — логистическое окно для перебросок и психологического давления на Киев и весь восточный фланг НАТО. Это и есть сценарий «второго фронта»: не обязательно марш на столицу завтра утром, но постоянная угроза из-под Минска, которая вынуждает Украину держать резервы под северным направлением и ослабляет другие участки фронта. (Reuters, Defense News)

Балтийское кольцо риска — не в 2030-х, а уже в ближайшем горизонте. Официальные оценки разнятся по срокам, но тренд один: если Россию не остановить в Украине, окно соблазна протестировать статью 5 только расширяется. Немецкие и датские оценки называют вилку 3–8 лет до возможной готовности России к «проверке» НАТО; разведка Эстонии прямо пишет: Москва восстанавливает массовую армию, и при заморозке войны будет наращивать постоянное присутствие у границ Балтии. Параллельно немецкая разведка предупреждает о «серыx сценариях» — «зелёные человечки», диверсии, давящие на политическую волю. Это — мостик от давления на Киев к эскалационным пробам против стран Балтии уже в 2025–2026 годах, когда накладываются учения, ротации и политическая неопределённость. (Reuters, POLITICO)

Вывод прост и жёсток: времени нет. Миллион «обстрелянных» людей — это не статистика, а механика угрозы: завтра их используют для поддержания наступательного темпа на востоке и для шантажа вторым направлением — на Киев и на Балтию. Ответ симметричен по логике и асимметричен по скорости: ударные объёмы ПВО/ПРО, дальнобойные средства для законных ударов по военным целям в РФ и боеприпасные коалиции в промышленных масштабах. Иначе «Запад-2025» станет не только репетицией — а прологом к расширению войны. (Reuters)

Если укажем в одну строку: миллион под ружьём — это ресурс, который Кремль конвертирует в окно риска 2025–2026. И закрыть это окно можно только темпом, превосходящим российскую мобилизацию — сейчас, а не «когда-нибудь».

«Окно войны — 2025–2026». Моя позиция

Дмитрия Великого

Я считаю, что война в Европе уже возможна в 2025–2026 годах. Основания — не эмоции, а сухая логика войны. Россия развернула промышленность на военные рельсы, гонит снаряды и ракеты в непрерывном цикле, проводит учения у наших границ и держит под ружьём примерно миллион людей с боевым опытом, которых режим не собирается отпускать в мирную жизнь. Это не «потолок мобилизации», это резерв постоянного давления. Он нужен не только для фронта в Украине — он нужен для шантажа всей Европы.

Учения на белорусском направлении — это не просто «календарь Генштаба». Это способ под броней «манёвров» накопить силы, перегруппировать технику, проверить логистику и заставить Киев держать северное направление в напряжении. Когда враг одновременно наращивает производство боеприпасов, гонит беспилотники тысячами в месяц и держит готовые к вводу части у вашей границы, — времени на самоуспокоение нет.

Европа и США в 2024–2025 годах делали важные шаги, но они были слишком медленными и слишком дозированными. Пока демократический мир спорил о поставках, Кремль снял тормоза и перешёл на «длинную войну». Ставка проста: перемалывать Украину, истончать волю союзников и в нужный момент «прощупать» восточный фланг НАТО — от Сувалкского коридора до Балтики. Это и есть стратегическое окно 2025–2026.

Я убеждён: чтобы закрыть это окно, нужно перестать мыслить «пакетами помощи» и перейти к режиму сдерживания. Это значит:
— насытить Украину ПВО/ПРО до уровня устойчивости крупных городов и критической инфраструктуры;
— дать дальнобойные средства для законных ударов по военным объектам на территории агрессора (аэродромы, склады, ж/д узлы, логистика, командные пункты);
— запустить боеприпасные коалиции на промышленных контрактах, а не ручных сборках;
— перекрыть «серые» цепочки комплектующих для российского ВПК вторичными санкциями;
— синхронизировать учения и развертывания НАТО с украинскими потребностями, а не календарями саммитов.

Повторю: миллион «обстрелянных» людей — это не статистика, а инструмент шантажа. Их не отпускают по домам не потому, что «война закончится завтра», а потому что она должна не заканчиваться — в логике Кремля. Именно поэтому второй фронт в виде постоянной угрозы с севера для Киева и «серых сценариев» у границ Балтии — не гипотеза, а рабочая модель давления.

Я пишу это не для того, чтобы пугать. Я пишу, чтобы назвать вещи своими именами: если Украина падёт, война придёт в Европу. Если Украина выстоит — Европа выиграет время, чтобы нарастить производство, закрыть небо и вернуть смысл слову «сдерживание». У нас есть выбор — но у нас нет времени.